Благовестие от Букашки. Молитва

Благовестие от Букашки. Молитва

Сюр Гном


И се рек Букашка:

Любая молитва, ставящая пред собою конкретную цель есть антитеза сущности себя. Ибо достижение Абсолюта путём истончения вибраций мысли отправителя, противоречит понятию всякой самости. Конкретизируя же послание, мы ограничиваем – посыл, запросы и самих себя. Ограничивая же – разделяем, вместо того, чтоб слияться во едино. Результат – пустотность тщет.

Молитва в основе своей – центробежна, а не центростремительна. И отталкивается она от центра, коий есть всё и везде.

Отсего, и обращаться следует ко всему и везде, ибо лишь так отлетит во вне. Концентрируясь же, - затрепещет оземь в тенетах собственных ограничений.

Просить для иных лучше, нежели для себя. Просить для никого, но для всех – лучше, чем для кого бы то ни было. Не просить же вовсе – много лучше, нежели просить. Вожделея – не обретешь.

Не в мольбе обращаться следует к Мирозданию, не в вымаливании благ для себя иль ближнего, но в одном лишь дарении себя сущему.

Наиболее действенная молитва, стало быть, есть не мольба, но радость. Не просьба, но дар. Не обусловленность сделки, но безусловность отдачи себя.

Чем больше отдашь – тем более воздастся тебе, хотя бы по принципу Вселенского Резонанса. Ибо большее число достигнувших дальнего брега зовов, породит и большее число отражений.

Симметричность бесконечно уходящих в пространство всплесков, плодит нескончанные всплески в ответ.

Посылая призыв, отраженный от множеств, принимаем сторицею те ж.

Заземляя себя на конкретном – заземлишься не воспаря.

И не алкающему воздастся, и не просящему, но одно только дарящему себя в безвозмездности и не помышляющему при том о воздаянии за дарения свои.

И не стучащемуся отворятся врата дальние, но тому, кто сам прежде врата свои отворил в радости.

И не нищие духом Царствие унаследуют, но те, кто богаты, да пусты. А пусты они – ибо опустошили богатство сосудов своих, раздарив во вне, отворив себя миру, дабы тот наполнил их заново, дабы заново одарить воздаренным, сквозь себя претворенным.

И так, Бытие обогащается дареньями малыми, сквозь ещё меньшие пропущенными, дабы те и прочие излились бы во вне, большее, нежели сами.

Не в коленки следует бухаться, стало быть, да не поклоны отвешивать челобитные, раболепство смирением изукрашивая, но отворить себя миру в радости. Но вам велят бухаться, и вы бухаетесь – в кровь, в пот, в изничтожение себя, и ничегошеньки не происходит, и не снисходит ни благодать, ни прощение, и тогда говорят тебе: плохо, однако, молишься, недостатно! Молись истовей! И ты бьёшься и бьёшься, до иссякновения сил всяческих, так что слова молитвы, кои святыми быть предназначены, давно уж утратили не только святость свою, но и смысл, и даже звучание, в лепет кровавопенный претворившися, и позабыл ты уже, зачем и за что молился, что вымаливал иль замаливал, помня лишь единое: грешен е. Грешен изначально и неискупимо, так что никаких потов да кровей не хватит, и истязаться тебе вечно же во искупление неискупляемого.

А ведь, сие и есть Ад. В точности. По определению. И не где-то там, в Геенне Огненной, а здесь. Здесь и сейчас. Во веки.

Доколь не искорените в себе раба. Нет, не Божия. Космос не есть рабовладелец, никогда им не был и стремления к таковому не испытывает. Раба по сути своей – холопствующего, пресмыкающегося, раболепствующего, жадного до потех, похвал и мзды, страшного в неистовстве, буйного в беспамятстве – раба.


А вокруг цвели луга. И каждая былинка славила мир да лад Вселенские на свой лад и умысел, самим фактом своего цветения. И от луга неслись в Космос волны радости и гармонии. А от скопищ человеческих – скорбь да жалобы, мольба да алчба.

От того-то, даже жуки-ползуны естеством своим в дали дальние возносятся, ко светам вселенским обращенные. А люди, во тьме собственной, по своему же приятию прозябают.

Шли же чистый свет куда неведомо, ни кому, ни зачем, и, главное, - без ожидания всякой выгоды – и получишь всё, о чём желать не ведовал, ибо жаждуя – не получил бы.

Прочее же – от лукавого, коий есть на столько, на сколько то позволяет ему быть мера нашего невежества.

Так сказал Я, Букашка, а коли смог то Я, то вы, человеки, и подавно.


29. IV. 15 25.10.2015

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.